Во первых строках спешу всех успокоить — с активисткой Верой Лаврешиной все более-менее в порядке. Ну, застудили ее сотрудники, держа в автобусе с открытой дверью — это да. Но скорая сделала ей укол, друзья передали таблетки — и она держится. Лежит в кровати. Читает Достоевского "Идиот". Держит сухую голодовку, но говорит, что если и когда станет плохо — вызовет скорую.
Вера — любительница не представляться и все крушить в ОВД. Не сотрудничает с оккупантами. В спецприемнике она в четвертый раз — за уличные акции. Но на этот раз у нее к спецприемнику у нее претензий нет. Она говорит: они так со мной носятся... Обычно я всегда извожу сотрудников, но этих я не понимаю, за что даже изводить. Вежливы, предупредительны, предлагали телефонный звонок, фельдшер осматривает. Предлагают и душ, да я не иду, чтоб сильней не разболеться.
Ей вторят и сотрудники. Упаси Бог, мы не считаем ее сумасшедшей, умная, культурная женщина, которая страдает за свои убеждения. Мы ж помним, как в прошлый раз ее "скорая" забирала...
Что за судья ей семь суток дает? Разве можно так унижать женщину? Ну дали бы трое суток... ну четверо... Зря это все.
Вера передает всем товарищам привет, благодарность, и что не нужно держать за окном пикеты "Свободу Вере Лаврешиной!" Там так холодно, она за них переживает. Я передаю это пикету, но пикет решает, что будет стоять.
В камеру заводят молодую милую девушку. Двое суток. Она плачет. Вера обещает о ней позаботиться. Я спрашиваю сопровождающих: за что ее? А... пьяная за рулем. Еще и на сотрудников полиции бросалась. Протрезвела — сама в шоке.
...Пробегаемся по камерам. Сплошные пьяные и бесправные водители. Как обычно, планируют дальше пить и ездить без прав. Но в качестве бонуса есть еще изолятор, полный героиновых наркоманов. Одни переломались, у других еще ломка. Позитивные такие мужики. Никакого ВИЧа и гепатита. Стерильненько все нужно, дома, свой шприц никому не давать, и все будет ОК. Я спрашиваю из любопытства: а колоться и работать можно? Они смеются.
Один дядечка немолодой: у меня героиновый стаж — 20 лет. И все это время я шоферил. Без аварий. Вот так-то.
В спецприемнике в камерах — белье небывалой белизны. Нормальные матрасы. Офицер говорит: хотелось бы в столовой хоть телевизор повесить, чтоб, пока едят, новости узнавали. Мы пишем это в книгу проверяющих. Вообще посещения этого спецприемника меня радуют. Человеческое отношение к арестованным. Это очень ценно.
! Орфография и стилистика автора сохранены
